Характерной чертой средневекового права является тесное взаимодействие норм материального и процессуального права. Организации судопроизводства в Кутюмах Бовези специально посвящена гл. 58 «О юрисдикции».

Кутюмы Бовези отражают характерное для эпохи Средневековья существование различных видов судов со своей подсудностью. Различались светские и церковные суды. Светские суды, в свою очередь, делились на королевские и сеньориальные. Отдельную группу образовывали городские суды.

Систему королевских судов (действовавших в XIII в. на территории домена короля) образовывали суды прево (низшие суды первой инстанции), бальи и сенешалей (к этому уровню относился также суд прево Парижа) и созданный в 1260 г. в ходе судебной реформы Людовика IX высший апелляционный суд во Франции — Парижский парламент. В Кутюмах Бовези подчеркивается необходимость соблюдения принципа подсудности: «...перед тем как иск придет к королю, суд должны осуществить подчиненные ему сеньоры [строго по иерархии] — со ступеньки на ступеньку» (§ 322, абз. 2).

Основная масса гражданских и уголовных дел во Франции XIII в. продолжала рассматриваться в судах отдельных феодалов (сеньориальная юстиция). В то же время Кутюмы Бовези фиксируют процесс постепенного усиления позиций королевской юстиции, ее вмешательства в деятельность сеньориальных судов. Так, если возникала тяжба между сеньором и зависимыми от него людьми, то дело должно было рассматриваться не в сеньориальном суде, а в суде бальи (§ 44 Кутю- мов Бовези). Кроме того, в документе неоднократно подчеркивается, что король как суверен является высшим арбитром и судьей во Франции. Об этом свидетельствует содержание § 1214—1215, 1883 Кутюмов Бовези, где, в частности, говорится о том, что только король может судиться в своем собственном суде. Усилению королевской юстиции способствовала и практика «перехвата» Парижским парламентом дел из сеньориальных судов (§ 44, 1165).

Особенностью судебной системы Франции в этот период является наличие «высшей» и «низшей» юрисдикции, причем это относилось как к королевским, так и к сеньориальным судам. Об этом, в частности, говорится в § 1641—1643 Кутюмов Бовези. В основу деления на «высшую» и «низшую» юрисдикции была положена подсудность определенным судам различных категорий уголовных деяний. Согласно § 1642 Кутюмов Бовези, все тяжкие преступления (правонарушения категории crime) подлежали рассмотрению в судах «высшей» юрисдикции. Все остальные дела подлежали «низшей» юрисдикции.

В системе королевских судов к «высшей» юрисдикции относились суды бальи, к «низшей» — суды прево. В свою очередь, в сеньориальной юстиции «высшей» юрисдикцией обладала судебная курия самого феодала, «низшей» — те лица, которые получили судебные полномочия либо на основании особой привилегии (как, например, некоторые церкви), либо в результате давностного владения (§ 1644—1645 Кутюмов Бовези).

Таким образом, одна из ярких специфических черт процессуального права средневековой Франции состояла в том, что, в отличие от Англии, здесь «не существовало общей или исключительной королевской юрисдикции в отношении тяжких преступлений (felonies), также как не существовало общей или исключительной королевской юрисдикции в отношении серьезных гражданских правонарушений (trespasses)».

Специфической чертой организации судебной системы в средневековом обществе является также ее ярко выраженный сословный характер, существование «суда равных» на различных ступенях социальной лестницы. Участие в суде сеньора являлось одной из основных обязанностей его вассала, прямо вытекало из договора о вассалитете. Об этом свидетельствуют § 1884, 1920 и др. Кутюмов Бовези.

В целом Кутюмы Бовези отражают довольно высокий уровень развития процессуального права в средневековой Франции в XIII в. Это выражается, а частности, в возможности отвода судьи, детальной разработке учения о доказательствах, четкой регламентации судебной процедуры, возможности подачи апелляции, а также в закреплении целого ряда принципов справедливого судопроизводства, таких как «никто не может быть судьей в своем суде и по своему делу» (§ 1883); «решение суда ничего не стоит, если оно вынесено в отсутствие сторон» (§ 1914) и даже своеобразной «презумпции невиновности». Как указывается в § 47 Кутюмов Бовези, «ни один преступник, каковы бы ни были его преступления, до тех пор, пока они не доказаны и недостаточно известны, не должен быть приговорен к смерти...».

В документе подробно рассматривается процедура вызова в суд, уважительные причины неявки и отложения судебного разбирательства (§ 57-59, 98-102).

Весьма современно звучат и перечисленные в гл. 1 «О должности бальи» и свидетельствующие о довольно высоком уровне развития государственного аппарата во Франции «10 добродетелей», которым должен обладать бальи как королевский чиновник и судья. К ним относятся мудрость, богобоязненность, доброта, самообладание, энергичность, щедрость, беспрекословное повиновение своему сеньору, высокий профессионализм, добросовестное исполнение своих обязанностей (§ 12—21). Однако главной «добродетелью» бальи Ф. Бома- нуар все же считает верность, что, с одной стороны, полностью соответствует господствующим в обществе в то время отношениям «сеньор — вассал», а с другой — обусловлено усилением власти короля как верховного суверена. «Но так как очень трудно обладать всеми добродетелями, — говорится в § 22, — то по крайней мере бальи должен следить за тем, чтобы у него не было недостатка в верности. Если же он может быть мудрым и верным, он имеет все остальное...».

Кутюмы Бовези закрепляют обвинительный, или состязательный, судебный процесс, при котором привод ответчика в суд, а также сбор доказательств во многом лежали на истце. В то же время конец XIII в. во Франции ознаменован постепенным переходом к более развитому инквизиционному (розыскному) процессу в ходе расследования уголовных деяний, что также является следствием усиления королевской власти, развития государственного аппарата, а также возникновения категории «королевских дел». Согласно § 48 Кутюмов Бовези, «лица, задержанные за преступления, подсудные королевской юрисдикции (cas de justice), должны быть закованы в кандалы и содержаться в яме; другие же [лица], задержанные за преступления, не влекущие за собой потерю жизни или какого-либо члена, должны содержаться в более легких условиях».

По мнению исследователей, к XIV в. категория «оскорбление величества» из достаточно неясного в правовом смысле понятия превращается в «общую для всех уголовных преступлений группу дел, направленных не только против частных интересов, но в большей степени против общественного блага, порядка, чьим гарантом выступало государство, его аппарат и король как его высшее выражение». «Происходил своеобразный процесс “отчуждения” истца от возбужденного им самим уголовного дела...». Таким образом, в уголовном судопроизводстве Франции «постепенно складывалась такая ситуация, когда истцом все чаще становилась сама королевская власть».

Для Кутюмов Бовези характерными также являются возможность участия в процессе представителей и защитников сторон (этому вопросу посвящена гл. 5 «Об адвокатах»), четкая система доказательств и глубокий подход к их оценке, активная роль судебных органов, особенно в ходе расследования преступлений, подсудных королевской юрисдикции.

В гл. 39 «О доказательствах, фальшивых свидетелях и т. д.» (§ 1145—1156) закреплены восемь видов доказательств, одним из которых является судебный поединок (gages de bataille). Разрешение дел с помощью поединка спорящих сторон довольно широко применялось в сеньориальных судах. Участие в судебном поединке часто рассматривалось феодалами как проявление доблести. «Сутяжничество как любимая баронами форма конфликта уступало только междоусобным распрям и войнам... И поединок на поле боя, и поединок в суде были схваткой один на один. “Бог и мое право”: пусть Бог разрешит спор в дуэли и в Божьем суде».

Примечательно, что автор Кутюмов Бовези скептически относился к этому виду доказательства, называя его «наиболее опасным». В данном случае Ф. Бомануар отражал ордонанс Людовика IX «О запрете судебных поединков» во Франции (1258 г.), который, в свою очередь, являлся своеобразным продолжением принятой в 1215 г. папской буллы о запрещении ордалий.